#НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – Воспоминания о Норильске и Таймыре писали не только туристы, приезжавшие сюда с познавательными целями, но и профессионалы, изучавшие территорию с целями научными.
Доктор геолого-минералогических наук Лев Махлаев был ветераном полевой геологии: за его плечами более 30 экспедиционных сезонов на Таймыре, Полярном и Приполярном Урале. О своей работе, в том числе и в нашем районе, он написал автобиографическую книгу «Полвека в геологии». Вот отрывок из нее.
«…Я первый раз сам представлял свои материалы комиссии. Прежде это делали мои начальники. Я хорошо знал, что комиссия НИИ геологии Арктики работает весьма придирчиво и очень строга в оценках. Неудивительно, что я волновался, и мое сообщение оказалось в достаточной степени сумбурным: в нем никак не вырисовывалось главное – идея гранитной серии. Она тонула во второстепенных мелочах.
Начались вопросы. Их было много, но больше других досаждал мне председатель комиссии – седой сутуловатый пожилой человек, казавшийся мне тогда, с позиции моего юного возраста, дремучим старцем, почти диплодоком. Меня раздражало все: «Это надо же, какой он бестолковый! Ну почему он ничего не понимает и не хочет понять!» А он терзал и терзал меня вопросами, в которых постепенно начала вырисовываться какая-то система. Я понял наконец, что его больше всего интересовали не мелочи, а как раз то главное, что я не сумел донести. Чем именно похожи друг на друга граниты разных структурных зон Таймыра и чем они, тем не менее, различаются и почему?
Постепенно я выкарабкался и объяснил все. Защита шла больше двух часов. Комиссия, рассмотрев мои материалы, не только оценила их отлично, но и сочла «научно значимыми». Поэтому их обработку предложили выделить из общей программы экспедиции в отдельную тему с защитой самостоятельного научного отчета «Генетические и структурно-тектонические соотношения гранитоидов берега Харитона Лаптева».
По окончании процедуры Юлиан Евгеньевич, до того не проронивший ни слова, лишь взиравший не без интереса, как меня терзают и как я отчаянно выцарапываюсь, подошел и сказал:
– Поздравляю. Тебя прощупали и признали. Если ты так же отлично защитишь отчет – у тебя будут все шансы стать классным специалистом. Наша научная элита восприняла тебя. Удачи, Лев!
– А кто этот въедливый старикашка, который чуть не сожрал меня?
– Ты его не знаешь? Ну ты даешь! Да это же великий Урванцев, лучший знаток Таймыра, первооткрыватель норильских руд.
Николая Урванцева я, конечно же, знал. Правда, воспринимал его как нечто столь же далекое, как Пири, Амундсен, Седов. Я как-то и не думал, что этот человек еще жив и совершенно не подозревал, что мы с ним работаем в одном институте!
Где-то через неделю мы встретились с ним на лестнице. Я почтительно поздоровался, а он остановил меня:
– Молодой человек! Вы, возможно, уже и забыли, но я недавно задал вам немало вопросов. Я хотел бы, чтобы вы написали ваши ответы и лучше в той последовательности, как я вас спрашивал. Вопросы не нужны, я их и так помню. Мне нужны только ваши ответы. Постарайтесь уместиться где-то на 10–12 машинописных страничках.
Задание было нелегким. Николай Николаевич дал мне двухнедельный срок. Через десять дней я принес ему дюжину страничек. Он пробежал их глазами:
– Что ж, меня это устраивает. Вы разрешите мне использовать эту вашу писанину по своему усмотрению?
– Конечно.
– Спасибо. Только еще одна просьба: поставьте в конце ваш автограф. Я, знаете ли, привык к порядку.
Спустя некоторое время Урванцев вызвал меня к себе в кабинет и попросил сделать к тому тексту пару картинок: разрез и план, иллюстрирующие взаимоотношения гранитов и гнейсов. Я сделал эти рисунки, отдал их Николаю Николаевичу и думать забыл об этой истории. А через год вышел из печати очередной сборник трудов НИИГА с моей статьей «О природе порфировидных гнейсогранитов Таймыра». Это была моя первая статья, и все было бы прекрасно, кроме одного: я ее не писал! Редактором сборника был Урванцев. К этому времени я уже был частым гостем его кабинета, поскольку у него было чему учиться.
Я взял этот сборник и пошел к редактору. Николай Николаевич все понял, полез в нижний ящик письменного стола и вытащил пожелтевшую пачку листов:
– Чья подпись? Ваша? Можете сесть и прочитать. Я ничего не добавил, ничего не убавил. Все, что изменено, это обычная редакторская косметическая правка. Так что, молодой человек, это ваша статья.
– Николай Николаевич! Но это же ответы на ваши вопросы! Не было б вопросов – откуда взялись бы ответы?!
– Согласен. Но ответы все-таки ваши. Я понял, что вы привезли интереснейший материал. Своими вопросами я хотел выяснить, понимаете ли вы сами то, о чем говорят ваши наблюдения. Ну и еще я хотел систематизировать ваши мысли, помочь вам упорядочить их. Мне это удалось, чему я рад. Поздравляю вас с хорошим началом!
– Пусть так, но почему же тогда не две фамилии: моя и ваша?
– А зачем мне это, Лева? Мне не нужна чужая слава. Это все ваше – и материал, и мысли. Я лишь помог вам правильно их выразить. И хватит об этом. Всего доброго!
Вот так появилась моя первая публикация».
В прошлом выпуске фотопроекта «Автографы истории» мы рассказывали, каким видели Норильск зарубежные журналисты в середине 1970-х.
Больше новостей читайте на совместном канале «Таймырского телеграфа» и «Северного города» в Telegram.
Светлана Ферапонтова
Фото: архивы норильчан и Заполярного филиала «Норникеля»
