#НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – В 1940-х годах основное население Норильска проживало в нынешнем Старом городе и окружающих его поселках. Там же, по ту сторону Долгого, была и промышленная зона, то есть основные рабочие места норильчан.
А Горстрой – территория, на которой мы живем сейчас, – была лишь небольшим жилым пятачком.
От основного поселка со всей инфраструктурой строящийся город отделяли три километра. На всех первых его жителей был один автобус, который работал только летом. На работу в промзону чаще всего приходилось идти пешком. О том, как это бывало, вспоминал Владимир Лебединский.
«9 мая 1944 года в Норильске с ночи началась черная пурга, равной по силе которой норильчане еще не видывали. Ветер порывами достигал 40 метров в секунду. Снег сыпало сверху и поднимало снизу.
Увидев утром в форточку белое молоко снеговой круговерти, мы с женой решили пойти на работу на часик пораньше. По Севастопольской улице ветер нес нам навстречу горы снега, залепляя глаза, нос и рот. Мы были одеты в плащи с капюшонами, двое штанов (из которых одни – поверх валенок), и на лица надевали маски, так, что только глаза оставались открытыми. Через несколько минут, бредя по рыхлому снегу, мы наткнулись на человека, который, согнувшись в три погибели, шел нам навстречу. На голове человека был смешно намотан огромный платок, плащ-балахон достигал до пят. Все это «сооружение» имело большую парусность и двигалось по ветру. По фигуре и платку мы узнали в человеке нашего соседа по подъезду – архитектора Кашина. Увидев нас, он страшно обрадовался: он носил очки, а их так залепляло, что он ничего не видел. Узнав, что мы находимся от нашего дома всего в нескольких шагах, Кашин удивился и расстроился: он «шел на работу» уже с полчаса! Ясно, что он попросту крутился на одном месте. «Дойдем ли мы вообще», – пессимистически заявил он.
Но мы пошли вперед! Какой-то дух соревнования со стихией придавал нам силы. Там, где сейчас стоит дом №2 на улице Севастопольской, ветер особенно разбушевался, и через короткое время мы все трое оказались брошенными в снег. Кашин и моя жена чуть не рыдали, и мы решили, что все равно им не дойти и разумнее вернуться. Немного проводив их и снабдив всевозможными советами, я все-таки пошел на работу. Вскоре мой путь пересекла шеренга крепко прижавшихся друг к другу двух женщин и шестерых мужчин. Они тоже, как и Кашин, «шли на работу», но в направлении, перпендикулярном правильному. Если принять нынешние ориентиры, то они шли в сторону Долгого озера, туда, где сейчас высится Дворец спорта «Арктика». Мы некоторое время с ними поспорили, но они упрямо считали, что их-то восемь, а я один, и они правы, как всякое большинство.
По неофициальным и неполным данным, в тот день погибло восемь человек, и я всю жизнь вспоминаю ту группу: может быть, это они и погибли».
В прошлом выпуске фотопроекта «Автографы истории» мы рассказывали, о геологе Домарёве.
Больше новостей читайте на совместном канале «Северного города» и «Таймырского телеграфа» в Telegram.
Светлана Ферапонтова
Фото: архивы норильчан и ЗФ "Норникеля"
