#НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – Норильская школа №1 – старейшая в Норильске, не зря она носит такой номер. У нее самая богатая история, начиная еще с 1935 года, когда открылась «начальная школа при профкоме управления Норильскстроя». Школа как минимум трижды переезжала: сначала был барак на Нулевом пикете, в 1939-м его перестроили и расширили до двухэтажки, в 1946 году для нее построили новое здание на улице Октябрьской – в так называемом Соцгороде, и, наконец, в 1949-м построили нынешнее здание, кстати, первое на улице Комсомольской. Сохранилось очень много воспоминаний выпускников школы номер № 1. Вот отрывок из записей Владимира Веревкина, выпускника 1954 года и сына одного из первых директоров – Харитины Яковлевны Веревкиной.

«В сентябре 1947 года, когда наша семья прибыла из Владивостока в Норильск, я стал учеником 4-го класса школы № 1. Я, деревенский мальчишка, был удивлен домами, условиями быта и самим Норильском. Коллектив класса мне понравился, правда, меня первое время за японскую шапку дразнили самураем, но после новой шапки все как-то успокоилось. Когда мы стали учить английский язык, я придумал себе кличку – Ропс. По-английски rope – веревка, ну а Rope’s – соответственно, Веревкин. Эта кличка сопровождала меня и после школы. Девчонки называли меня Ропсик.

До школы добираться было довольно сложно. Сначала мы шли пешком от балка на территории лагеря, где мы жили, до места остановки поезда с открытыми вагонами. Мы с братом Борисом и мама с сестрой Леной забирались в думпкар и так ехали до места, откуда начинался удобный спуск с горы. Подъемник тогда почему-то временно не работал. Уже был снег, вниз с горы приходилось спускаться на чем придется. Внизу нужно было сесть на воронок, который довозил нас до Нулевого пикета. Оттуда на городском автобусе, в то время не более комфортабельном, чем воронок, мы ехали до Cоцгорода, где тогда располагалась школа № 1.

Нам повезло, довольно быстро маме выделили комнату в трехкомнатной коммунальной квартире в двухэтажном доме в самом конце улицы Севастопольской. Дальше нашего дома была, кажется, железная дорога, а за ней виднелись огороды и теплицы Иевского (по имени тогдашнего директора совхоза). И все равно путь от дома до школы и обратно был для нас довольно неприятным, особенно в холодное время. Мы с Борисом ухитрялись в пургу лицо обертывать газетой, в ней продырявливали дырки для глаз, а поверх газеты надевали шапку, крепко завязав тесемки шапкиных ушей. И так мы шли сквозь пургу. Когда наша школа переехала в новое здание, в котором дети учатся и сейчас, то добираться до нее нам с Борисом (и маме) стало гораздо ближе. А когда мы въехали в новую квартиру на улице Севастопольской, 2, то школу стало видно из окна нашего дома.

Мы с Борисом акклиматизировались довольно быстро, вскоре нам папа принес лыжи и санки (по-моему, их папе на руднике сделали зэки), и мы, несмотря на любые морозы и пургу, катались в собственное удовольствие. 23 февраля в школе был костюмированный утренник, к нему папа привез с рудника макет пулемета «максим» – как настоящий, только из дерева и с деревянной трещоткой, имитировавшей пулеметные очереди.

От первого года учебы в Норильске остался в памяти пушкинский бал. Довольно удачно во многих местах школы были развешаны вырезанные из бумаги силуэты по мотивам пушкинских рисунков, а на окне вывели «заветный вензель О да Е». Школьники декламировали пушкинские стихи, разыгрывали сценки.

С 4-го и по 10-й класс в конце учебного года мы сдавали экзамены. Таким образом, я в школе сдал не менее тридцати экзаменов. Все ученики ходили в форме. Младшеклассники носили форму серого цвета, а старшеклассники – черного с блестящими пуговицами. У девочек были коричневые платья с черными фартуками. По праздникам они надевали белые фартуки. Качество и стоимость материала для формы зависели от состоятельности родителей. Малообеспеченным ученикам форму выдавали бесплатно. В то время обучение в школах и в вузах было платным, суммы были незначительными, скорее символическими, но в Норильске за все платил комбинат. Еще в школе нам выдавали ученические билеты. Они были у всех учеников норильских школ, и они в течение учебы в школе являлись нашим основным документом.

В школе всем ученикам ежемесячно выдавали по нескольку банок сгущенного молока, и папе на работе тоже выделяли сгущенное молоко, так что я в Норильске в полном смысле объелся им на всю жизнь.

Моему интеллектуальному развитию способствовала норильская культурная среда. Школьные учителя были высококвалифицированными педагогами, до Норильска работавшими в крупных городах. Их мужья были репрессированы, отбыли сроки в лагерях и оставлены на вечное поселение. Только некоторые преподаватели были из «чистых»».
В прошлом выпуске фотопроекта «Автографы истории» мы рассказывали, как вспоминали об Урванцеве его коллеги.
Больше новостей читайте на совместном канале «Северного города» и «Таймырского телеграфа» в Telegram.
Светлана Ферапонтова
Фото: архивы норильчан и Заполярного филиала «Норникеля»