НОРИЛЬСК. «Таймырский телеграф» – Новая рубрика «Таймырского телеграфа» «Артефакты» посвящена уникальным предметам из коллекций главных музеев Норильска и Дудинки и тем, кто их комплектует и изучает.
Солнечные часы, как истинный артефакт древности, даже в единственном экземпляре украсят коллекцию любого музея. Впервые солнечные часы вошли в экспозицию Музея истории освоения и развития Норильского промышленного района (так назывался сегодняшний Музей Норильска) в 1985 году. К этому времени Арсений Башкиров, директор ИПМ с 1977-го по 1984 год, с помощью московских и ленинградских экспертов атрибутировал уже уникальный предмет.
Как рассказывает сегодняшний заведующий отделом хранения фондов Музея Норильска Дмитрий Шебалков, до 1980 года о раритете было известно только время и место находки: «В книге поступлений записано, что солнечные часы нашли в 1950 году во время строительных работ в нескольких километрах от Норильска, у горы Надежда.
При помощи таких часов с компасом можно определять широту и долготу. На тыльной стороне основания прибора – на донышке компаса выгравированы названия городов: «Москва, Киев, Санкт-Петербурхъ, Новъ Град, Нижней, Орелъ, Арзамасъ, Рязань, Переславь, Рылскъ…». Всего 31 город с указанием широт в градусах и минутах».
По словам сегодняшнего хранителя артефакта, Арсений Башкиров получил ответы из Института истории, филологии и философии Сибирского отделения Академии наук СССР, ленинградского Центрального военно-морского музея, Государственного исторического музея (ГИМ) и еще от нескольких специалистов: «Коллеги единогласно датировали прибор XVIII веком, а из ГИМа ответили, что аугсбургские солнечные часы по оформлению напоминают прибор мастера Денисова 1789 года, но палеографические архаизмы, то есть особенности написания городов, а также их перечень, позволили эксперту предположить, что часы изготовлены в середине века. Еще несколько палеографов вообще отнесли их не к середине, а к первой половине XVIII столетия».
На основании этих сведений Башкиров выдвинул гипотезу о том, что прибор принадлежал участнику Великой Северной экспедиции Семену Челюскину. Тому самому, что с отрядом прошел санным путем зимовье Норильское в конце января – начале февраля 1742 года. Исследователь исходил из того, что район Норильска в XVIII веке посещали считаные экспедиции, и первой была Великая Северная, когда лейтенанты Василий Прончищев, Харитон Лаптев и штурман Семен Челюскин произвели съемку и нанесли на карту побережья Таймырского полуострова. Арсений Иванович предположил, что прибор выпал из нарт, когда «санный поезд» Челюскина приближался к норильскому зимовью, и остался лежать в тундре.
В 1980 году очерк-гипотезу директора музея из Норильска, действительного члена Географического общества СССР Арсения Башкирова опубликовали в художественно-географическом сборнике «Полярный круг». Однако тайна происхождения и появления «солнечных часов аугсбургской системы, равнодейственных, универсальных» на Таймыре осталась нераскрытой. В 1985-м музей на Ленинском проспекте открыл новый директор, в том же году не стало Арсения Ивановича. Возможно, со временем он смог бы выяснить не только датировку предмета, но и имена мастера, владельца или владельцев и того, кто передал артефакт в музей.
В 1950-м с Музеем комбината, или Постоянной выставкой, как тогда назывался сегодняшний Музей Норильска, сотрудничали настоящие профессионалы из разных сфер. В самом музее в это время обязанности научного сотрудника выполнял бывший аспирант Всеукраинской академии наук со стажем работы во Всеукраинском историческом музее Семен Ткачевский. Именно он составил первый каталог первой музейной экспозиции, так как после освобождения из лагеря и работы в санитарном отделе комбината в 1949-м был принят на работу в открывшуюся накануне Постоянную выставку, то есть в музей.
Солнечные часы могли принадлежать и кому-нибудь из норильчан не по своей воле. Людей просвещенных среди них было предостаточно, но до 1988-го об этом не говорили и не писали. О лагере не понаслышке знал и Арсений Иванович Башкиров. Его арестовали на первом курсе Архангельского мореходного училища по ложному доносу и осудили на десять лет. В Норильск Башкиров приехал уже как горный инженер: после Воркутинского лагеря он окончил Московский горный институт. О его прошлом знали, наверное, только в КГБ да друзья по Воркутинской «академии». Писательница, переводчица Татьяна Лещенко-Сухомлина в своей книге «Долгое будущее» называла Арсения Башкирова великолепным человеком: «благородный, смелый Арсик».
В Музее Норильска хранится немало ценностей, появившихся во время директорства Арсения Ивановича Башкирова. Это собрание материалов Николая Николаевича Урванцева, Авраамия Павловича Завенягина, проекты Витольда Станиславовича Непокойчицкого и многое другое. Обо всех поступлениях он обязательно писал в «Заполярной правде», где работал до музея, рассказывал в телевизионных передачах Норильской студии телевидения. Но самой запоминающейся стала его гипотеза о солнечных часах. Будет ли она когда-нибудь доказана или опровергнута – вот в чем вопрос.
Валентина Вачаева, Анна Рахматулина
